Обогащенный уран — побочный эффект отношений Минска и Москвы

Заявление Александра Лукашенко о том, что у Беларуси имеются «сотни килограммов фактически оружейного и менее обогащенного» урана в ученых кругах вызвало, мягко сказать, удивление. Сам факт наличия в стране уранового топлива ученые не отрицают, но уверены, что относительно его объемов и степени обогащения президент преувеличивает.

Обогащенный уран используется в Объединенном институте энергетических и ядерных исследований «Сосны». Естественно, исключительно в научных целях и в полном соответствии с белорусским законодательством и международными договорами, отметил «Белорусским новостям» ученый секретарь Отделения физико-технических наук Национальной академии наук Виктор Гайко.

По словам бывшего председателя Академии наук Александра Войтовича, в Беларуси имеется около 90 кг низкообогащенного урана, который был завезен для испытаний малогабаритного передвижного реактора «Памир». Однако разработка этого реактора была остановлена еще в начале 90-х годов.

Сегодня уран применяется в работах на установке «Гиацинт», на которой, по словам Виктора Гайко, рассматриваются циклы разложения долгоживущих радиоактивных элементов.

«Гиацинт» — это ядерный реактор в варианте мини. Его разработкой институт «Сосны» занимался, между прочим, по поручению самого Лукашенко и при содействии МАГАТЭ. Президент Беларуси в мае прошлого года эту установку запускал лично. На этом критическом стенде ученые занимаются как прикладными, так и фундаментальными разработками.

Обогащением урана до оружейного уровня там не пахнет и близко. Да и таких материалов, даже полученных, скажем так, случайно, как побочный эффект научных исследований, в Беларуси, скорее всего, нет вообще. Однако белорусский президент сказал, что они не только есть в принципе, а их «сотни килограммов». Просто так, от нечего делать, подобными заявлениями лидеры стран, понимая, насколько скользка тема ядерной безопасности, обычно не разбрасываются.

Значит, была причина. И искать ее, судя по всему, следует там же, где лежат причины многих других проблем, с которыми в последнее время столкнулся официальный Минск — в Москве.

Обид на кремлевское начальство у белорусских властей нынче — вагон и не одна маленькая тележка. Зажимают по всем фронтам. Но даже не экономические проблемы, судя по всему, для официального Минска имеют в этой ситуации первоочередное значение. Ладно нефть — проблема дорогостоящая, но назло всем врагам решаемая: привезем из Венесуэлы, а в Финляндии закупим для каждого райцентра мини-ТЭС, работающие на всем, что горит. Главное же, что союзное братское государство элементарно перестает считаться с Минском.

Хотя Лукашенко и заявил, что не захотел бы «париться» на саммите по ядерной безопасности в Вашингтоне, даже если бы его туда пригласили, но, судя по всему, на Россию, которая не поставила «жестко» вопрос о необходимости присутствия Беларуси, обиду затаил. Официальный Минск твердо придерживается позиции, что Беларусь, не имеющая ни ядерного оружия, ни развитого мирного атома, до сих пор играет значительную роль в мировой системе ядерной безопасности. Неприглашение же на вашингтонский саммит этот имидж если не отрицает, то существенно подрывает.

Очевидно, в данном случае затрещали по швам и более тонкие материи — политические амбиции главы государства. Вот и вылезли сенсационные «сотни килограммов фактически оружейного урана» — мол, «банановые республики» таким потенциалом не обладают и за так его не отдают.

Впрочем, вряд ли этот укол был адресован огулом членам ядерного/атомного клуба, вступить в который Минск не отказался бы. Скорее, это очередная кнопка на российский стул.

Речь идет об обязательствах, озвученных Россией на саммите в Вашингтоне, согласно которым она в текущем году намерена вывезти высокообогащенный уран из ряда стран. Есть в этом списке и Беларусь. И, похоже, официальный Минск уже дал понять России, что выполнить эти обязательства ей будет крайне непросто. По крайней мере, ей придется ответить на один вопрос — что от этого будет иметь Беларусь? Варианты ответов прилагаются.